Вифлеем

Автобус номер двести тридцать четыре пребывает на остановку с военным названием «Вифлеем — Чекпойнт 300». Конечная; автобус дальше не идет. Но перед путешественником, сошедшим здесь, возникает вовсе не древний город Вифлеем, а огромная, уходящая за горизонт стена высотой около семи метров.

Проезда в город нет. Хевронское шоссе завершается разворотом, за которым дорога проходит еще несколько метров и упирается в огромные стальные ворота в бетонной стене.

Вместо приветственной таблички «Добро пожаловать в Вифлеем» — предупредительная надпись «Добро пожаловать на пункт досмотра».

Теперь единственный способ попасть отсюда в город — пешком пройти через военный блокпост по узкому петляющему коридору, с двух сторон окруженному сеткой и колючей проволокой.

Постепенно переход сужается и превращается в узкую полосу, по которой одновременно может пройти не больше двух человек. В часы пик, когда палестинцы, имеющие особый пропуск на территорию Израиля, отправляются на работу в Иерусалим, — коридор забит людьми, зажатыми между двумя стенами, как стадо животных, которых гонят на пастьбу.

Внутри чекпойнта — густой лес из железных прутьев, посаженных на вертушки, узкие пропускные линии, через которые со ржавым скрипом и слегка втянув живот по одному протискиваются люди.

Так выглядит переход только в том случае, если идти из Вифлеема в Израиль. При входе в город отсутствует какой-либо контроль, как и при въезде в Рамаллу. Нет смысла защищать палестинцев от израильтян; есть смысл защищать израильтян от палестинцев.

Но ошибочно думать, что сразу после вифлеемского погранперехода вся военщина вмиг развеивается и на горизонте вырастают древние стены. Сначала нужно пройти через бетонные нагромождения рядом с чекпойнтом.

Пройти несколько сот метров среди сувенирных лавок и жилых домов, посмотреть еще раз на уходящую за горизонт бетонную вереницу.

И затем только вырастут вифлеемские стены, но вовсе не древние. Не успевает даже начаться обычная городская застройка, как в неё, уже с первых шагов, вторгается что-то чужеродное.

Это еще одна стена; точнее — та же самая, которая окружает Вифлеем — дает метастазы в город. Огромные бетонные плиты с вкрапленным инопланетным стальным шлюзом и глухой наблюдательной вышкой с бронированными стеклами. Это Вифлеем.

«С любовью и поцелуями. Ничто не вечно» — все стены с палестинской стороны изрисованы граффити.

Вдоль всей стены висят плакаты с текстом, написанным разными авторами о жизни Вифлеема.

Но мы не будем останавливаться на каждой табличке, а продолжим идти дальше. Стена еще долго будет сопровождать нас, и мы вдоволь сможем насладиться её посланиями.

На карте горит первая точка в Вифлееме, которую следует посетить: Rachel’s Tomb. До неё совсем недалеко, всего пару сотен метров. Рэйчел, или Рахиль – это известный библейский персонаж, жена патриарха Иакова, почитаемая во всех трех религиях: иудаизме, христианстве и исламе.

Слева от стального гейта есть узкий проход, в который можно нырнуть. Тротуара нет; проход целиком занят дорогой, почти безлюдный. С правой стороны прижимает стена. С левой — жилые дома, отстоящие от стены всего на несколько метров.

Гробница Рахили — прямо по курсу. Но упрямая стена, ведущая к ней, уводит от цели, делая крутой поворот влево.

За поворотом узкая дорога упирается в тупик, особо искусно изрисованный граффити. Откуда их здесь столько? Талантливые рисунки вперемешку с маркерными надписями — они покрывают всю стену, куда только смогли дотянуться художники.

У самого тупика на небольшом заборе нарисован голубь в цветах хиппи с подписью «Анастас хочет мира». Смешное имя: Анастас.

На самой стене такое количество рисунков, что перевод их всех занял бы отдельный рассказ.

Один из плакатов привлекает внимание чем-то родным: «Я украинка, замужем за палестинцем». Украинка Ирина, живет в Вифлееме, среди этих стен!

«Во время второй интифады израильские солдаты собрали всю мою семью в доме и приказали лечь на пол. Я была беременна, но они повалили на пол и меня. Так мы пролежали на полу четыре часа, пока солдаты смотрели телевизор в нашем доме. А потом один из них начал ржать и кидать нам конфетки».

Почти каждый бетонный блок стены в этом месте снабжен табличкой с похожей историей.

А еще в этом глухом тупике, напротив стены, стоит сувенирный магазин. Забавно. Вот же занесло его сюда. И кому только пришло в голову открывать здесь магазин, да еще в придачу кофейню и гостевой дом? Кто станет сюда ходить за сувенирами?

В дверях магазина появляется женщина лет сорока.

– Привет, ребята!
– Добрый день. Мы тут не мешаем?
– Нет, что вы. Хотите кофе? – Господи, о чем она? Ну как можно хотеть пить кофе в таком месте?
– Даже не знаю, времени нет… – но все-таки июньская жара, усталость и преследующая уже несколько километров глухая стена заставляют остановиться и сделать передышку, – Хотя давайте!
– Отлично, сейчас принесу. Я готовлю отличный арабский кофе. Можете пока пройти в мой магазин, на солнце жарко.

Женщина уходит куда-то в соседние двери готовить кофе, а мы заходим в сувенирный магазин, в котором, как и следовало ожидать, продается один только бесполезный хлам из резных фигурок, значков, флажков, магнитов и прочей дребедени.

Через несколько минут женщина возвращается с серебристым подносом, на котором стоит дымящаяся турка, небольшая ёмкость для молока и две маленькие кофейные чашечки; ставит поднос на один из стульев, разливает кофейный напиток в чашечки, разбавляет одну из молочника, садится рядом, и с первым глотком крепкого арабского кофе представляется:

– Меня зовут Клэр Анастас.

Судьба этого дома, зажатого между тремя стенами, печальная и шокирующая. Когда-то никакой стены здесь не было, а была обыкновенная дорога, ведущая из Иерусалима в Вифлеем, а дом Клэр был одним из домов на окраине города. В нем жила большая семья под фамилией Анастас — 14 человек. Все перевернулось с ног на голову за один день.

– Это мой дом, – начинает свой рассказ Клэр, – в котором мы живем уже много лет. Раньше здесь было очень неплохое место, зеленое. Недалеко от дома росли оливковые поля, рядом жили наши друзья и родственники, которым принадлежала часть этих полей. Сейчас здесь заброшенный безлюдный пустырь. Видите эту узкую дорогу между стеной и домом? Раньше это было главное шоссе из Иерусалима в Вифлеем. У моей семьи было три бизнеса: мы владели сувенирным магазином, фруктовой лавкой и автомастерской. Сувенирный пользовался огромной популярностью у туристов, которые толпами приезжали сюда посмотреть на гробницу Рахили.

– И потом Израиль построил эту стену?
– Совершенно верно. Сначала дорогу завалили каменными баррикадами, чтобы никто не мог проехать. Потом уничтожили весь наш бизнес. Подумайте сами: кто пойдет в магазин, к которому нет ни дороги, ни прохода? Мы полностью лишились заработка. А потом израильские военные заняли наш дом и оборудовали в нем штаб. Вы можете себе представить? На крыше они разбили наблюдательную точку, нам не разрешали на неё подниматься, мы вообще ходили по дому на цыпочках. Бог с нами, но дети были просто в ужасе!

– Как такое возможно? Как они могли отнять у вас дом?
– Да просто взяли и отняли. Показали какие-то бумаги, военный приказ, и заняли его.
– Но почему нужно было делать штаб именно в доме?
– Они строили здесь стену, а дом так удачно попал, что стоял всего в трех метрах. И его крыша оказалась совсем немного, примерно на метр выше стены. Они решили, что это представляет для них угрозу, поэтому установили везде камеры и поставили снайперов у нас на крыше. Это было просто безумие! И мы прожили так несколько лет. Представляете? Ваш родной дом занимают какие-то военные, запрещают вам пользоваться крышей и ходить по дому после комендантского часа! Мы боялись даже к окнам подходить, спали у дверей, потому что вдруг пристрелят по ошибке.

– Кошмар какой-то, невозможно в это поверить… А как дела обстоят сейчас? Военные все еще в доме?
– Нет, сейчас их в доме нет.
– Значит, все хорошо?
– Да что вы. Все очень плохо. Посмотрите вокруг, – Клэр показывает рукой по сторонам света, – там стена, там стена и здесь стена. Наш дом зажат между стен с трех сторон. С четвертой остался узкий проезд, который ведет к чекпойнту. Сюда даже солнце не проходит из-за этих стен! Выгляните из окон на втором этаже, из спальни, из детской — в окно видно только стену и колючую проволоку! И самое страшное, что нам приходится теперь выживать, потому что больше нет ни туристов, ни местных. Мастерскую мы закрыли, фруктовую лавку тоже. Остался сувенирный магазин, но туристов несколько человек за весь день. Продаю кое-что через Интернет…

– И что же, есть хоть какие-то надежды, что станет лучше?
– Надежда есть всегда… – Клэр улыбается, – мы верим. Все может произойти. Знаете, как появилась эта стена? Мои дети пошли утром в школу. Стены не было. А когда вернулись — не смогли пройти к дому, потому что выросла стена.
– Вы хотите сказать, что стену построили за день?
– Да! Весь этот кусок стены построили за несколько часов. С утра стены еще не было, а вечером с трех сторон дом был окружен семиметровой стеной!

От истории Клэр можно было потерять дар речи. Наверное, нужно что-то рассказывать в ответ или спрашивать. А что тут спросишь, чтобы не выглядеть дураком?

– Вы допили кофе? Пойдемте, покажу кое-что.

Клэр вышла из магазина и подошла к тому месту, где стена делает изгиб влево. Здесь из-за резкого поворота щели между блоками чуть больше, чем в других местах. Клэр заглянула в просвет между блоками.

– Смотрите, примерно в это время через щель можно увидеть ортодоксальных евреев в традиционной одежде. Они стоят с другой стороны стены, там остановка… Хм, что-то сейчас никого нет. Может, на обратном пути посмотрите.
– Клэр, а почему вся стена в граффити? Кто их рисует, вы?
– Бэнкси.
– Ха-ха, ну да, Бэнкси!
– Нет, не смейтесь. Здесь много его рисунков.
– Вы что, серьезно?
– Абсолютно. Конечно, не он рисовал всю эту мазню. Сюда много кто приходил и рисовал, всю стену исписали. Но если вы пройдете за угол, там вы найдете картины Бэнкси.
– И вы знакомы с ним?
– Знакома. Он заходил ко мне в дом.
– То есть Бэнкси не миф, он существует?
– Существует, – Клэр мило улыбнулась, видимо, тому, как быстро я забыл трагедию стены и переключился на таинственного уличного художника, – Он даже разрешил мне продавать копии его работ без ограничений. Можете купить открытки в моем магазине.

Мы зашли обратно в дом. Оказалось, что в магазине стоят две вертушки, до отказа забитые открытками с рисунками Бэнкси, а у кассы весь стол завален значками, магнитами и прочей фирменной продукцией. Клэр также достала несколько фотографий её дома, сделанных до постройки стены.

– Вот фотография в тот день, когда возвели стену. Смотрите, слева мой дом, а справа – дом моего брата. Мы жили рядом, просто дорогу нужно было перейти. А теперь между нами стена. И чтобы её обойти, нужно делать крюк в полтора километра. Там дальше еще живут наши родственники, до них тоже теперь приходится добираться в обход. Что уж говорить про оливковые поля, они теперь на территории Израиля. Отняли у нас все.

Клэр протягивает визитку своего магазина и гостевого дома, на обратной стороне которой нарисована карта прохождения стены. Стена почему-то не идет по прямой и не описывает границу Вифлеема. В одном месте, именно рядом с домом семьи Анастас, она делает замысловатый крюк и входит в город примерно на километр.

Клэр берет ручку и отмечает на карте несколько точек.

– Я отметила места на стене, где вы найдете рисунки Бэнкси. Одно из граффити вы пропустили, оно было на входе в город, правда это был не совсем Бэнкси. Следующее совсем рядом, за поворотом.
– Спасибо. Клэр, а почему стена везде идет ровно, но делает такой крюк именно рядом с вашим домом?
– Сейчас объясню. Видите, здесь на карте отмечена гробница Рахили…

На этом моменте в магазин входят туристы, и внимание женщины переключается на посетителей. Гробница Рахили! Прошел уже почти час нашего разговора с Клэр — мы совершенно забыли, куда шли! Пора расплатиться за кофе, купить из вежливости несколько открыток и идти дальше.

После выхода из бетонного закутка, в котором зажат дом Анастас, нужно свернуть направо, где стена продолжается после изгиба.

В этом месте стена превращена в один большой арт-объект. Многие рисунки делают сами палестинцы. Большинство самых крутых работ принадлежат иностранцам: уличные художники со всего мира едут в Палестину, чтобы отметиться. У каждого свой узнаваемый стиль. Например, белые рисунки с черными линиями — работы итальянца с псевдонимом Blu.

Стена выглядит так, как будто она из фильма про Судный день.

За следующим поворотом — огромный портрет Лейлы Халед, которая прославилась первым в истории политическим захватом самолета. Кажется, все выходки Лейлы свелись к взрывам пустых самолетов после угона и обмену заложниками. Обошлась без смертей.

Великолепное граффити: «Делайте хумус, а не стены».

Судя по карте, мы отклонились от курса на гробницу Рахили — естественно, ведь стена сделала поворот у дома Анастас. Теперь нужно держаться правее. И вскоре стена делает необходимый поворот направо, за которым открывается очередной просторный блок с огромным количеством рисунков.

В этом месте встречается первое граффити Бэнкси: девочка с воздушными шарами.

Прямо напротив рисунка, разумеется, стоит сувенирная лавка, целиком посвященная работам художника — палестинцы зарабатывают как могут и на чем могут. Существуют даже туры, в которых таксист катает туристов по самым лучшим граффити.

А стена уводит своими петлями дальше и дальше. Отметка на карте плывет где-то рядом. Постоянно кажется, что уже почти пришел, но нет: очередной изгиб стены вновь уводит куда-то в сторону. И каждый раз думаешь: что там, за следующим поворотом?

В конце концов стена дает резкий угол, где встречается с оживленной дорогой, по которой идет абсолютно нормальный автомобильный трафик. Постепенно начинается Вифлеем. Уже виднеется обычная городская застройка, только если оглянуться назад — опять стоит эта бетонная цитадель со смотровой вышкой, покрытая копотью, с огромным стальным шлюзом.

И первая цель — злополучная гробница Рахили — так и не достигнута. Она где-то здесь, но невозможно понять, где. Еще десять минут назад она была впереди, а теперь компас указывает назад. На карте, которую дала Клэр, гробница отмечена где-то с другой стороны, то есть нужно еще немного дать крюка вокруг стены.

Перед шлюзом стоит обломок баррикады с рисунком, на котором солдат угрожает подростку оружием. Шлюз исписан надписями «Папа, нам нужен мир в Палестине». Рядом приклеена фотография Папы Римского, склонившегося у стены.

Слева от шлюза обнаруживается небольшой проход между стеной и забором. И снова приходится идти вдоль этой надоевшей стены, по каким-то совсем уж заброшенным местам. Что-то явно идет не так. Но компас в навигаторе указывает именно туда, как и отметка на визитке Анастас.

Стена продолжает свой графический рассказ: «Вы построили свой мир, уничтожив чужой».

«Когда я вырасту, я взорву эту стену лазером из глаз.»

Наконец, этот путь достигает своей кульминации. Стена упирается в старое мусульманское кладбище, дальше нормальной дороги нет.

Кладбище — не самое приятное место. Но если тут кладбище, то и гробница Рахили должна быть где-то здесь, среди могил. Все сходится. Кроме одного: никакой гробницы здесь нет в помине, только обыкновенные арабские надгробия.

А компас? Компас указывает теперь прямо в стену. Наверняка где-то должен быть проход, или как… Ведь гробница за стеной. Но, кажется, ни одной открытой двери в ней мы не встретили за весь долгий путь. И вот теперь гробница совсем рядом, буквально в десяти метрах, а путь преграждает стена.

В щели между блоками видно какой-то хлам, траву и прыгательный батут. Залезть повыше не на что, из-за стены виден только дом с израильским флагом.

Как же все-таки это может быть? Где гробница? И, кстати, это же Палестина. Тогда что здесь делает израильский флаг? Я смотрю на карту снова — навигатор в упор показывает на стену. Смотрю на визитку Анастас и на то, как стена делает свою замысловатую петлю: какая же все-таки странная форма... Вспоминаются слова Клэр. Кажется, в самом конце она что-то начала объяснять, почему так построили стену... Говорила как раз про гробницу Рахили... Но постойте, как такое может быть?!

И только в этот момент приходит осознание всей трагедии Вифлеема.

Гробница Рахили не за стеной и не с другой стороны стены. Она внутри стены. Замурована со всех сторон семиметровыми бетонными плитами, все проезды через которые закрыты стальными шлюзами и наблюдаются со смотровых вышек.

Весь этот сложный изгиб, вся эта витиеватая стена, которая должна была идти окружностью по границе города, вместо этого словно заноза вторгается внутрь Вифлеема, безжалостно проходя по кладбищу, жилым домам, разрезая напополам кварталы и разделяя семьи километровым барьером, с единственным предназначением: перерасти в железобетонный пузырь, который обхватывает со всех сторон свою единственную цель — гробницу Рахили.

Вокруг Палестина. А за стеной — клочок земли размером с дачный участок — Израиль.

Когда Израиль строил стену, или, как её еще называют, разграничительный барьер, он позаботился не только о защите от террористических атак из Палестины, но и о том, чтобы евреи могли беспрепятственно проезжать к своим главным святыням. Среди них была и могила праматери Рахили, расположенная недалеко от границ Вифлеема. Израиль построил подъездную дорогу шириной в пять метров, которую с двух сторон обставил огромной стеной, а также окружил барьером саму гробницу и построил рядом военную базу.

Когда специальный бронированный автобус из Иерусалима доезжает до остановки «Вифлеем чекпойнт 300» — стальные ворота в стене, которые читатель видел в самом начале рассказа, открываются и пропускают его внутрь, где он несколько минут едет в окружении двух стен.

К гробнице может проехать любой желающий почти в любой день, если он едет из Израиля. Но из Вифлеема попасть к ней можно, кажется, только один раз в году, если все еще можно.

Раньше гробница стояла у старой хевронской дороги. Это была небольшая постройка с белым куполом.

Историческая конструкция сохранилась и сегодня, но со всех сторон обнесена стеной — даже купола с земли не видно.

А вот как это место выглядит с высоты. Купол гробницы выглядывает из-за стены в левой части фотографии. Граффити Лейлы Халед можно увидеть справа. А в середине — выглядывает крыша дома семьи Анастас.

Вот так израильская стена изуродовала Вифлеем. Но что послужило причиной? Неужели евреи настолько циничны и жестоки, что готовы ради какой-то религиозной святыни разнести полгорода?

Мы уже слышали палестинскую версию от Клэр. Теперь стоит выслушать противоположную точку зрения. И чтобы быть объективными, мы выслушаем мнение даже не израильтянина, а палестинца. Более того: мнение палестинца, имеющего непосредственное отношение к стене, в столь же высокой степени, как и Клэр. Мы выслушаем мнение её дочери — Кристи Анастас.

Кристи — тот самый ребенок, который ушел в школу рано утром, а вечером едва смог попасть домой, потому что перед домом выросла стена. Несколько лет назад Кристи уехала из Палестины и поступила в один из университетов Великобритании на факультет юриспруденции. Вот, что она говорит:

Эти так называемые борцы за свободу… Так их называют в Палестине. Лично я называю их мафией.

У меня был дядя. Как и мы, он был христианином. Многих не-мусульман заставляли платить деньги за «крышу». И мой дядя был одним из тех, кто регулярно платил эту дань, которая называлась «джизья». Так вот, однажды, во время массовых волнений, один из палестинцев стоял около дома моего дяди и занимался тем, что кидал гранаты в изральских солдат. Специально, чтобы ответный удар задел его дом. Таким образом они вовлекали в эту войну христиан. После этого мой дядя решил, что не будет больше платить им деньги. И тогда они обвинили его в предательстве и кинули в тюрьму безо всякой причины. Через несколько дней его выпустили, а потом всадили пулю в голову прямо перед его домом.

Когда я после долгого времени встретилась со своей семьей, спустя сутки мне позвонил один мой родственник, попросил встретиться, и когда мы встретились, первое, что он сказал, было следующее: «У меня есть пуля. И у меня есть пистолет. И знаешь, что я могу сделать? Зарядить эту пулю и всадить её тебе в голову. Ты играешь с огнем и ставишь под угрозу всю свою семью».

За теракты платили деньги. Например, бывший лидер Ирака, Саддам Хусейн, платил по 10 тысяч долларов каждому человеку, устроившему теракт, и по 20 тысяч долларов семье смертника. Взрослые учат детей и вовлекают их в войну. Во время второй интифады теракты с участием смертников стали массовыми, было убито огромное число людей, как граждан Израиля, так и палестинцев. В 2002 году после очередного теракта Израиль решил построить эту стену. Я была тогда ребенком. Помню только, что когда уходила в школу, стены еще не было, а когда возвращалась вечером — мой дом был уже с трех сторон обнесен стеной. Мы потеряли наш бизнес, нашу жизнь.

Но вот что я вам скажу. Если вы теперь спросите меня: если бы я была премьер-министром Израиля, построила бы я эту стену? Я отвечу вам: да.

Исключительный случай: тот самый ребенок, выросший в этом злосчастном доме и переживший всё это, повзрослевший и получивший юридическое образование в Британии, говорит теперь, что и сам бы построил эту стену. Сложно представить шок семьи Анастас, когда они услышали это из уст своей дочери. Теперь они утверждают, что Кристи промыли мозги и заставили это сказать.

Не ту стену выбрали для плача.

⁂

Конечно, чтобы рассказать всю историю этого конфликта, не хватит и нескольких книг. И у нас нет этого времени, а впереди — Вифлеем, о котором еще даже не начался рассказ. Настоящий, живой Вифлеем начинается там, где заканчивается стена. На стене висит табличка: «Добро пожаловать в Палестину. Добро пожаловать в Вифлеем» и очередная работа Бэнкси.