Варанаси.
Часть первая. Восход

Есть в Индии один город средних размеров, название которого не у всех на слуху, но кадры из которого видели многие. Этот город называется Варанаси, а известен он своей бурной религиозной жизнью. Именно здесь проходят массовые омовения в реке Ганг, и именно сюда стекаются паломники, буддисты и индуисты со всего мира. Кроме того, в Варанаси проходят ритуальные похороны, связанные с кремацией человеческих тел на открытом воздухе и дальнейшим развеиванием праха по Гангу.

Значение Варанаси для индусов так же бесконечно, как значение Ватикана для католиков. Варанаси считается самым святым местом на планете, индуистская космология рассматривает этот город как абсолютный центр Земли. Это самый старый город в Индии и один из старейших городов в мире. По легенде, город основал бог Шива пять тысяч лет назад. По науке, Варанаси непрерывно обитаем по крайней мере три тысячи лет.

Но за красивой историей и традициями скрывается другая сторона Варанаси. Это самый циничный, коррумпированный, лицемерный, грязный и пугающий город в Индии.

От аэропорта до центра города примерно тридцать километров. Нормального транспорта нет, поэтому приходится брать такси. А таксисты, как известно, любят накручивать цены и обманывать. Поэтому для борьбы с ними в Индии принята служба предоплаченных такси, которая управляется полицией. Суть её заключается в том, чтобы не передавать деньги на руки в конце поездки, а оплатить такси предварительно в кассе и передать шоферу подписанный чек.

Как я только ни пытался договориться о нормальной цене с частниками и с рикшами, из этого ничего не получилось. Пятнадцать минут меня пересаживали из одной машины в другую, пытались заставить оплатить половину суммы до поездки (мол, бензина нет, надо заправить), пытались отдать водителю, который не знает английского — но отпускать не хотели. Даже попытались провернуть классический индийский прием с отелем:

– Мне нужно вот в этот отель, – показываю распечатку с бронированием.
– Ну-ка дай посмотрю. Ага, вот тут номер есть. Сейчас я им позвоню.
– Зачем это?
– Узнать точный адрес.
– Не надо, я на карте покажу.

На самом деле он бы не адрес позвонил узнать, а сказал бы хозяевам отеля, что я не приеду и отменяю бронь. Потом отвез бы в отель своих знакомых и получил бы процент за клиента.

На лицах разводил читалось откровенное отчаяние. Пятнадцать минут без толку — ни один прием не сработал. В конце концов у меня кончилось терпение, я послал их открытым текстом нахуй и пошел в будку предоплаченных такси, слушая крики бегущего вслед индуса: «Вернитесь, сэр, прошу вас!».

Предоплаченное такси стоит в два раза дороже, но зато защищает от подобных приставал. Или не защищает, если вы в Варанаси. Всю дорогу таксист с кем-то болтал. Как оказалось, он договорился с «экскурсоводом», чтобы тот встретил меня и проводил до отеля: в Варанаси не везде можно проехать по узким улицам на автомобиле.

Экскурсовод оказался парнем лет двадцати, который радушно встретил меня и начал насильно провожать:

– Ты из отеля?
– Нет, мой отец работает таксистом, а я ему помогаю.
– Понятно всё с тобой. Сколько денег хочешь?
– Ой, да сколько не жалко, – на их языке это значит 300 рупий.
– Ладно, веди, – невозможно целый день им всем сопротивляться.

Конечно же, парень привел меня не к моему отелю. Показываю распечатку: «Извини, дружище, но у меня уже оплачено». Тот покачал головой и повел в нужное место, попутно показывая город и набережную, в которую влюбляешься с первого взгляда.

Вдоль всего берега тянутся просто невообразимые сооружения.

Фантастика какая-то. Сколько лет этим стенам? Любой житель Варанаси загадочно ответит: «Никто не знает точно». На самом деле, это стены точно такого же форта, какие раскиданы по всей Индии, и, хотя они выглядят невероятно старыми, период их постройки — с 1750 по 1800 годы.

Хотя здесь даже новодельные хибары смотрятся хорошо.

Горные козлы.

На древних стенах рисуют рекламу отелей, курсов йоги и кафе. Несмотря на свою полную примитивность, выглядит эта реклама как произведение искусства и безупречно вписывается в общий пейзаж.

Многие стены изрисованы индуистскими символами. Ом.

Свастика.

Шива.

И, конечно, Мама Ганга.

Полосатые ступени близ одного из храмов выглядят чрезвычайно фотогенично.

Вдоль реки разбиты палаточные дома.

Гид сначала проводил меня до отеля, а потом навязчиво преследовал в течение всего вечера, показывая лучшие места для съемки, рассказывая о местных особенностях и объектах. От него, конечно, было не много пользы. Но отделаться никак не получалось — даже если я отрывался и терялся в толпе, он каким-то невероятным образом находил меня — а посылать его к черту в открытую не очень хотелось, так как обстановка вокруг была слегка вызывающей.

По пути к отелю мой проводник спрашивал про многое, в том числе один из вопросов был: курю ли я гашиш? На что я ответил утвердительно. Не то чтобы целью моей поездки в Индию было просветление через курение наркотиков, но Варанаси представлялся особенным местом: святым индийским городом, центром традиций древней цивилизации. К тому же, де-факто в Варанаси разрешена продажа марихуаны в особых бханг-шопах, управляемых полицией.

Когда закончился вечерний фестиваль и уже совсем стемнело (в Индии ночь всегда наступает чуть позже шести часов вечера), гид так и не отстал от меня, начав вновь провожать до отеля. Я был не против его компании. Все-таки ночью на узких петляющих улочках Варанаси бывает неприятно и легко можно заблудиться. Немного не доходя до места назначения, мой проводник предложил зайти в какой-то «very old temple». Я удивился: где среди этих лачуг он обнаружил храм? Проследовал за ним на второй этаж. Передо мной открылась какая-то грязная комната с дешевым ковром на полу, на котором сидело несколько человек.

– Что это за место?
– Садись, сейчас узнаешь.

Здесь надо представить себе автора в тот момент. Взмокший, взмыленный от спринтерского забега по улицам Варанаси и фестивалю, спавший, наверное, всего четыре часа второй день подряд, уставший после перелета и споров с разводилами, с фотоаппаратом и штативом наперевес. И он предлагает мне присесть на пыльный ковер в каком-то доме, заполненном индусами.

– Не буду я никуда садиться. Зачем ты меня сюда привел?

На этом моменте я понимаю, куда и зачем меня привели. Ко мне подходит бандитского вида, низкого роста индус и, сжимая в пальцах огромный кусок гашиша, говорит сокровенное: «Смотри какой! Самый лучший, афганский!». Первая моя мысль была: «Афганский гашиш в Индии? А как же индийский гашиш?». Вторая мысль была более здравой: «Надо отсюда валить». И это была абсолютно правильная мысль, поскольку в коричневом куске могло оказаться все, что угодно. Например, это мог быть не гашиш, а опиум. Убийства в Варанаси по статистике очень редки, но кражи никто не отменял.

– Ого, крутяк. Обязательно куплю у тебя завтра весь кусок. Только не сегодня. У меня денег вообще не осталось, да и посмотри на меня: я же весь потный, уставший, спать хочу.
– Да ладно, чего ты! Сейчас покуришь — отдохнешь. Давай, садись!
– Не-не, ребят. Правда, я очень люблю покурить, но давайте завтра.

Бандюга повернулся к моему гиду и что-то начал говорить на хинди, активно жестикулируя. По выражению лица и жестам я мог понять, что диалог был примерно следующим:

– Нахуй ты его сюда привел? Ты же сказал, что он курит!
– Да он мне сам сказал, что курит, вот и привел...

Наркоторговец повернулся ко мне и строго приказал явиться к нему завтра и купить кусок побольше. «Конечно, приду» — сказал я. Тогда он громко крикнул что-то вниз и сказал мне уходить. Спустившись на первый этаж, я увидел, что вход был закрыт железной решеткой с навесным замком. К двери подошел индус, видимо охранник, что-то переспросил у бандита, и открыл мне дверь. Гид показал мне куда идти, попрощался и приказал быть в 7:30 утра рядом с отелем, чтобы он продолжил показывать мне город. От греха подальше пришлось согласиться и выпутываться уже на следующий день.

Варанаси просыпается в 5 утра и с восходом солнца начинает свою обыденную жизнь.

Цирюльник бреет клиента.

Дворник выметает мусор.

Лодочники возят туристов.

Женщина стирает и сушит белье.

Бельем занята половина всей набережной.

Белье стирают не свое. Набережная Варанаси — большая стихийная прачечная, сюда сдают стирать одежду со всего города.

Каждое утро сотни людей спускаются к Гангу, чтобы принять утреннюю ванну.

Моются хорошо. Кто-то намыливает все тело дешевым хозяйственным мылом, а потом, сидя на ступеньках набережной, зачерпывает рукой воду из Ганга.

Кто-то залезает в воду по пояс или ныряет с головой. В таком же положении удобно заодно почистить зубы.

Немного в стороне в ту же реку спускают сгоревшие трупы. Может показаться, что эти люди тоже стирают белье. На самом деле они полоскают одежду и вещи умершего. В правой части фотографии виднеется сверток из оранжевой ткани с белым покрывалом. Это труп, лежащий на деревянных носилках.

Варанаси — город смерти. Сюда приезжают тысячи последователей индуизма, чтобы умереть. Считается, что душа человека, умершего в Варанаси, не возвращается на землю в тело другого существа. Цикл рождений и смертей, знаменитая индийская сансара, не имеет в Варанаси никакой силы. Цепочка реинкарнаций встретившего здесь свою смерть прерывается раз и навсегда, отправляя сознание в трансцендентный мир вне материи и времени — мокшу.

Умерших, согласно индийской похоронной традиции, не хоронят в землю, а сжигают на костре. Места для ритуальных похорон размещаются на берегах священных рек и называются гхатами. Варанаси усеян гхатами вдоль всей набережной Ганга.

Фотографировать похороны — то еще занятие. Во-первых, это не слишком этично. Во-вторых, местные за это могут побить. Все путеводители по Варанаси строго не рекомендуют снимать похоронный процесс. Родственники умершего могут быть категорически против и вести себя очень агрессивно. Фотографам могут угрожать или кинуть камнем.

Поэтому стоит взять напрокат лодку и вооружиться телеобъективом, чтобы поснимать кремацию с реки.

Прокат лодки на час стоит всего 300 рупий. Улыбчивый индус с радостью примет вас на борт и прокатит вдоль всех гхатов.

Варанаси с Ганга прекрасен. Настоящий индийский город.

Нагромождения домов, отелей, гхатов — все вперемешку.

С воды в этих сооружениях лучше угадываются стены форта.

Постепенно лодка подплывает к стремящимся ввысь шпилям индийских храмов, у подножия которых лежат огромные охапки дров.

Это знаменитый гхат Маникарника — крупнейший действующий крематорий в Варанаси и во всей Индии.

Скопление людей. Группа, толпящаяся в самом верху лестницы — родственники умершего. Скоро они будут нести на носилках труп, обернутый в оранжевую мантию.

Горы лохмотьев среди кострищ — вещи погибших и похороненных ранее. В Индии принято хоронить человека вместе со всеми его вещами.

Горящие дрова. От тела уже ничего не осталось.

Хотя, нет. Кое-что осталось. Если увеличить фотографию, можно разглядеть окровавленные ноги, выглядывающие из догорающего костра.

А вот поливают из шланга. Смывают останки и пепел в священную реку Ганг. Чуть далее по течению этой самой водой кто-то умывается и чистит зубы. Мама Ганга всё стерпит.

Лодка подплывает совсем близко к гхату, и здесь уже сам лодочник запрещает мне снимать. Капитан подгребает к берегу, высаживая меня прямо у подножия крематория и передавая в руки экскурсоводу.

– Привет! Я работаю здесь волонтером, помогаю проводить похороны. Пошли, покажу все.
– Сколько стоит?
– Да сколько не жалко. (Готовлюсь выложить 300 рупий.)

Гид ведет меня в самое пекло Маникарники, переступая через разбросанные дрова и угли, сквозь кучи грязного барахла. Дым от костров и человеческих тел лезет в глаза, но нисколько не режет нос и даже не отдает паленой кожей. Пахнет довольно терпимо, обычным костром, с примесью какого-то эфирного масла. Видимо, запах устраняют, добавляя в огонь ладан или другие травы.

– Смотри, здесь стоят три здания. Это хосписы. Три хосписа — три касты. Низшая каста, средние касты и высшая каста. Сейчас мы пойдем в первый хоспис. В нем люди ожидают своей смерти. Скажи, ты веришь в карму?
– Конечно.
– Это очень хорошо. Мы все верим в карму. Ведь все материальное: деньги, имущество, красивые машины, дорогие дома — бренно. При жизни ты имеешь все. Но наступает день — и ты лишаешься всего этого. Остается только одно: твоя карма. Она вечная. Она состоит из твоих добрых и злых поступков. От кармы не уйдешь.

Гид посвящает меня в таинства индийских похорон. Мимо меня проходят люди, вшестером несут носилки с умершим и поют молитву: «рам нам сатья хей». Невдалеке сидит индус в белом одеянии, которого бреют наголо: это сын умершего, которому отведена особая роль на похоронах.

Мы подходим к хоспису, немытому посыпавшемуся зданию болотно-песчаного цвета, в котором нет ни дверей, ни стекол — только проемы в стенах. Гид ведет по лестнице на второй этаж, куда бы я никогда не осмелился зайти сам. Дом больше похож на какой-то притон ваххабитов в горах Афганистана.

На втором этаже на полу сидит страшная растрепанная старуха. Рядом с ней ходит молодая девушка.

– Эта пожилая женщина ждет своей смерти. Молодая девушка помогает ей приготовиться. Садись сюда.

Гид сажает меня на пол перед старухой. Она протягивает ко мне свои руки и кладет их на голову. Закрывает глаза и начинает читать молитву. Гид поясняет: «Она молится за тебя, желает тебе счастья и здоровья».

Тут меня на мгновение выдергивает из этого гипнотического хода вещей, и я понимаю, что нужно включать камеру. Успеваю заснять всего несколько секунд: страшно.

Гид повторяет свою историю про карму: «Карма очень важна в жизни. Кто-то говорит, что он имеет машину, дом, деньги. Но однажды у него не остается ничего. Наступает день — и остается только карма».

И — на этом моменте — мистическая вселенная Варанаси достигает своего наивысшего значения, апогея, абсолютной максимы, после которой начинает стремительное падение на непостижимое рассудку дно цинизма, алчности и лицемерия.