Крым и Украина

Удивительно, что «проблеме принадлежности Крыма» посвящено столько материалов и споров, хотя на самом деле никакой проблемы нет.

Большинство людей спорят о правовых нюансах присоединения Крыма к России, копаются в старых договорах о защите границ, толковых словарях по терминам «сецессия» и «аннексия», сравнивают Крым с Косово, Карабахом и Аляской. Никто не понимает главного. Договор считается действительным вовсе не потому, что он составлен согласно каким-то правилам или законам, а потому, что он всеобще признается. При этом «всеобще» — не значит всеми.

Предположим, вы решили продать себя в рабство и заключили с вашим господином договор, обязывающий вас работать за еду до конца жизни. Правовая система этот договор не признает, даже если он написан в точном соответствии с законом. Если вы решите уйти от вашего господина, и он заявит на вас в суд, то суд просто признает договор ничтожным и отпустит вас на свободу.

При этом наверняка есть страны, такие как Сомали, где этот договор может быть признан. Ну и что с того? Мнение сомалийского суда мало волнует весь остальной мир.

Пример с рабством — самый яркий, но не единственный. Есть десятки случаев, когда договор считается недействительным, даже если он заключен по согласию сторон и соответствует закону:
   • цель сделки противоречит нравственности,
   • сделка заключена для вида,
   • сделка заключена под влиянием заблуждения,
   • договор совершен с целью прикрыть другую сделку,
   • договор заключен без согласия третьего лица,
   • договор заключен человеком, не достигшим 14 лет.

Мне больше нравится последний пункт: Крым был несовершеннолетний, когда заключил договор с Россией.

Друзья, путь народа к самоопределению — это многолетняя борьба, митинги, демонстрации, разделение культуры и религии. Этот путь нельзя проделать за 2 недели, как произошло с Крымом — так быстро даже жениться нельзя, не то что страну поменять. До 2014 года в Крыму не было ни одного массового митинга за присоединение к России. Не помню я и борьбы крымского народа за какие-либо права. Так, была вялотекущая ностальгия. Затем Украина влетела в политический кризис, которым ловко воспользовалась Россия и сыграла на сиюминутном желании крымчан «свалить хоть куда-нибудь» подальше от хаоса.

Я уверен, что Крым честно проголосовал «за». Проблема в том, что договор о вступлении в Россию не признан никем, кроме 7 стран вроде Афганистана и Сирии.

Почему-то этот аргумент считается второстепенным, но именно он является единственным объективным критерием легитимности. Договор должен быть всеобще признан, чтобы не быть юридически ничтожным, и это сама суть договора как явления.

Мир проголосовал против: Крым — это Украина. Что касается автора, то я локалист и хотел бы видеть не только крымский Крым, но и московскую Москву и нью-йоркский Нью-Йорк.

Симферополь

Симферополь — столица Крыма. Говорят, что это совершенно неинтересный город, который служит перевалочным пунктом на пути в Ялту. Поэтому на Симферополь я заложил всего один день. Это был первый намек на приключения: когда мало времени — они обязательно происходят.

Сначала выяснилось, что в Крыму большие проблемы с водой. В новостях все это казалось преувеличенной пропагандой: ну, мало ли, в какой-то затерянной деревне нет воды. Но самые большие проблемы с водой оказались как раз в столице Симферополе. В гостинице висел график подачи горячей воды: несколько часов утром и вечером. Холодная же, как сообщали новости, часто шла мутная, коричневая, с кусками ржавчины и непригодная даже для чистки зубов.

До того, как Крым перешел под контроль России, полуостров снабжался водой из Украины, из реки Днепр, через Северо-Крымский канал. Канал закрыли из-за военного конфликта между нами. Интересно, чем думали военные стратеги?

– Товарищ главнокомандующий, я срочно связался с экологами. Они говорят, что Крым обеспечивается водой из Украины. Мы можем устроить экологическую катастрофу.
– Поздно, он уже наш.

Теперь для обеспечения Крыма водой придумывают разные проекты. Предлагают бурить глубинные источники, строить водопровод, опреснять морскую воду. Пока что запасы в водохранилищах падают, а проблему решают при помощи синих бочек, которые стоят по всему городу. Прямо как в Палестине, где в черные бочки на крышах домов собирают дождевую воду.

Ничего удивительного, что симферопольцы оказались грубыми и быдловатыми. Посиди-ка без воды, да еще туристы пьют и моются. Отношение к гостям здесь скверное. В недорогой гостинице был кондиционер, но пульт от него стоил 150 рублей в день. Кровати были заявлены двухспальные, а оказались односпальные. Хозяйка гостиницы сурово посмотрела на буржуев и сказала: кровати две, что еще надо?

Гостиница располагалась в приятном старом здании, а прямо на выходе стоял деревенский дом с черепичной крышей, забор которого весь был увит синим вьюнком. Напротив стоял красный автомобиль марки Пежо.

Таким получился первый кадр из Симферополя, и я было подумал, что весь город будет парадом красок, цветов и красивых трещин на стенах домов. Однако единственным, что из этого кадра преследовало меня до конца путешествия, оказались лужи и разбитый асфальт. Да и на красных Пежо в Симферополе не ездят. Зато в городе много старых жигулей, москвичей и волг.

Если коротко, то Симферополь в чудовищном состоянии. В городе разбито все без исключения, как будто война закончилась вчера.

Город находится в такой разрухе, что даже лавочки во дворах делают из досок и металлолома. Сине-белый бордюр, похоже, лежит еще с советских времен.

Иногда кажется, что попал в покинутый город на крайнем севере, вроде Воркуты. Жилые дома в центре Симферополя выглядят как заброшенные. Во дворах ничего нет, только пустыри из асфальта, через которые пробиваются сорняки. Примерно так выглядит Припять, только дома лучше сохранились и нет машин.

Детские площадки похожи на резервации для выгула заключенных после армагеддона в Лос-Анджелесе.

Дома облеплены самодельными балконами, которые собраны из досок, металлических листов, фанеры и дверей от шкафа. Перед домами нет ничего. Пустое футбольное поле, выжженное солнцем, дикорастущие деревья, ржавые ворота 70-х годов прошлого века.

Во дворах над головой нависают трубы. Так делают либо в северных городах, чтобы снизить риск аварии, либо временно, пока идет прокладка трубопровода. В Симферополе это норма жизни.

По всему городу раскиданы «заброшки»: кинотеатры, дома культуры, бывшие НИИ и госархивы — все это давно стоит покинутым, гниет и разваливается.

Вокзал — образец восточного базара, набитый таксистами, маршрутчиками, разводилами, товарными бабками и прочим сбродом, который пытается хоть как-то заработать себе на жизнь.

Вот таким видит Симферополь турист, сошедший с поезда. И первое впечатление вовсе не обманчиво.

Хотя сам-то вокзал неплохой. Путеводители пишут, что он построен из инкерманского камня в послевоенном советском стиле триумфа. Кому от этого легче — не совсем понятно. Камень на хлеб не намажешь, а триумф не положишь в карман.

Стоит отойти от вокзала на 300 метров — и этим инкерманским камнем ночью голову проломят.

Симферополь похож на какую-нибудь провинцию вроде Рязани. Звание столицы Крыма город носит по недоразумению. Просто тут единственный аэропорт на весь полуостров.

Как и в любом провинциальном городе, в Симферополе есть ровно одна приличная улица — Пушкина, и прилегающие к ней переулки. Это местный Арбат. Тут много кафе, молодежные тусовки. Сойдет для сельской местности.

Понятно, что не только лишь Россия виновата в этой разрухе, и города республики разваливались два десятка лет до аннексии.

Понятно и то, что санкции мешают нормальной жизни в Крыму.

Непонятно лишь, почему Россия снова рисует красивые фасады. Мы восстанавливаем церкви, храмы, здания администрации — одни только символы, вместо действительно важного: комфортной жизни в городе.

Тут и там висят агитки. Вот, собор восстановили по личному указу президента Путина. Ну какие молодцы, по личному указу президента.

А подъезды и дороги кто будет восстанавливать, король?

Король старого города

В Симферополе есть район, который отмечен на картах как Старый город. Он расположен по другую сторону речки Салгир, которая пересекает весь Симферополь, и зажат в аккуратный четырехугольник между Салгиром, развалинами Скифского Неаполя, а также улицами Красноармейской, Кавказской и Караимской.

Караимская: какое интересное название. Караимы — это небольшой народ численностью всего две тысячи человек по всему миру, который ведет историю от религии караимов.

Караимизм — это ветка еврейской религии, которая противостоит всему остальному иудаизму. Большинство евреев исповедуют талмудический иудаизм, название которого происходит от Талмуда — большого свода правил и принципов еврейской религии, толкового справочника по Ветхому Завету.

Караимы не признают Талмуд и считают, что Ветхий Завет каждый верующий может понимать так, как считает нужным, а не так, как сказано в Талмуде. Название «караим» происходит от древнееврейского слова «кара». От того же корня в арабском языке происходит название «Коран». Оба слова означают «чтение».

В городах Крыма, таких как Евпатория, Феодосия, Бахчисарай и Симферополь осталась небольшая община этой исчезающей народности. В Старом городе Симферополя живет около трехсот караимов, и на входе в него расположена старая караимская синагога — Симферопольская кенасса.

Кенасса построена в 1896 году в сочетании готического и мавританского стиля.

Это уникальное здание. Во всем мире существует только десять кенасс, из них действуют всего три. Кенасса в Симферополе долго стояла заброшенной, пока её не передали караимской общине. Сейчас тут изредка проводятся богослужения.

За кенассой начинается Старый город Симферополя.

Симферополь появился в 1784 году. Его основала Екатерина Вторая после присоединения Крыма к Российской империи. Однако это не значит, что раньше на месте Симферополя не было ничего. Крымский полуостров, он же Таврида — один из старейших регионов мира. Древний народ под названием тавры жил в Крыму еще в -6 веке. За всю свою историю Крым постоянно переходил из рук в руки. В разное время им владели: тавры, киммерийцы, греки, скифы, понтийцы, римляне, готы, гунны, хазары, армяне, аланы, татаро-монголы, генуэзцы, османы, украинцы и русские. Поэтому на месте Симферополя еще до нашей эры были первые поселения, и говорить, что город существует с 1784 года — очень сильно упрощать историю.

До основания Симферополь назывался Акмесджит. Приставка «ак» на татарском, азербайджанском и казахском означает «белый» и иногда встречается в названиях городов Казахстана, например: Актюбинск, Актау, Аксай. «Месджит» — это искаженное арабское слово «масджид», которое означает «мечеть». Таким образом, старое название Симферополя — Белая Мечеть.

Привычный Крым — будь он хоть украинский, хоть российский — заканчивается на входе в старый город Симферополя. Начинается настоящий Крым, который принадлежит сам себе. Из переулка веет Ближним Востоком, а улицы сужаются и плетутся в клубок. Но в Акмечет так просто не войти. Нужно разрешение Короля.

– Уважаемый, добрый день. Значит, так. Я местный поэт, и я запрещаю себя фотографировать.

Король появился из ниоткуда, как будто черт из табакерки. Он и был как черт: носил черные джинсы и черную рубашку с коротким рукавом, по черному асфальту ходил в поношенных черных туфлях; и волосы его тоже были черными. Он был похож сразу на Виктора Цоя и на Киану Ривза. Одежда рок-музыканта хорошо подходила к поджарой фигуре и острому лицу. Тонкие волосы зачесывались назад и тянулись до плеч. Они были немытыми и неухоженными, но почему-то смотрелись очень творчески. Черт был небрит трое суток. На лице его рисовались тонкие усы и проступала борода эспаньолка. Словом, вылитый конкистадор, дьявол, черт или Король.

– Я прошу удалить фотографии, которые ты только что сделал, — Приказал мне Король сухим, уверенным голосом, — Я запрещаю меня фотографировать.
– Дружище, я фотографировал улицу. Тебя нет на фото, меня не интересуют люди.
– Я мог попасть в кадр и требую удалить фотографию, даже если на ней только моя нога.
– Какой ты видишь в этом смысл? Что с того, если нога попала в кадр?
– Я местный поэт. Меня здесь все знают, и я не хочу ни в каком виде светиться в социальных сетях. Удали фотографию.

Больше всего на свете я не люблю, когда мне запрещают снимать на улице, и обычно способен выстоять даже против армии арабов на базаре. Но здесь, в Симферополе, мне наконец-то привели фундаментально аргументированную позицию. Местный поэт! Да мало ли! «Могу ли я услышать твои стихи?», — подумал я, но сказал другое:

– Не вопрос, удаляю. То есть улицу без тебя я могу переснять?
– Да, без меня снимай сколько хочешь.

Я сделал вид, что удалил фотографию. Медленно, пытаясь показать превосходство, выбрал ракурс получше. Присел на корточки. Поводил объективом. Сделал несколько фотографий улицы, из которой вылез черт.

– Так что ты за поэт? Как тебя зовут?
– Я безымянный поэт. И хочу остаться неизвестным.
– Как скажешь. Ну, я пошел. Хорошего дня.

Не успел я пройти несколько шагов, как черт окликнул:

– Ты куда собрался идти?
– В Старый город.
– С такой камерой тебя там гопнут, дружок, — Отрезал Король и показал на мою «зеркалку», висящую на шее, — Не советую туда ходить. Разворачивайся, пока не огреб.
– Гопнут? Там что, опасно?
– Ты хоть знаешь, куда идешь? Это Старый город, Акмечет. Здесь все друг друга знают. Я сейчас позвоню своим, тебя выловят и выгонят оттуда. Ты что, приключений ищешь, зачем ты туда идешь?
– Затем и иду, что Старый город. Я слышал, что тут проходят старые трамвайные пути, которые сохранились еще с царских времен. Хотел посмотреть. Это же культура, история.
– История, значит... — Король пренебрежительно сплюнул и кивнул кому-то в сторону, — Ну что, Юра, пацан вроде нормальный, проведем экскурсию?

Я посмотрел налево: из переулка, чеканя шлепанцами шаг, на меня шел изрядно поддатый Юра — мужик лет сорока пяти на вид, с белыми, седыми волосами, завитыми сзади в рокерскую косичку, одетый в обрезанные до коленок джинсы и белую футболку с широким V-образным воротником. Через юрино плечо была перекинула почтальонская сумка бежевого цвета, а в руках он нес пачку сигарет. На его лице волосы не успели поседеть и оставались черными, брови были густыми, а на подбородке росла точно такая же борода эспаньолка, из-за чего мне даже показалось, что Юра — это Король из будущего.

– Проведем, — Юра оказался немногословен, — На пиво надо.
– Руслан! — Протянул мне руку Король, — За 380 рублей я покажу вам все, что захотите!

Не дождавшись ответа, Руслан развернулся спиной к Старому городу и повел меня за собой. Юра, ковыляя после пьянки, пошел следом, а я приготовился к тому, что сто раз уже проходил в Индии, Марокко и на Ближнем Востоке — к безумной экскурсии, которая закончится фарсом.

– Я журналист-корреспондент в местной газете «Комсомольская правда». Журналист-корреспондент. По призванию поэт, пишу стихи. Они издаются малым тиражом в местной редакции. Да, их можно в книжном магазине, но я не скажу, как меня зовут. Мне не нужна вычурная слава. А так, работаю я на стройке. Заканчивал Ростовское военное училище. Дружок, это тебе повезло, что ты меня встретил. Сейчас бы ушел в Старый город — и тебе бы там разбили лицо.
– Ты серьезно, там настолько опасно?
– Да. Это гетто, трущобы. Там все свои и очень не любят чужаков.
– Я был в трущобах Индии и Марокко, везде меня встречали дружелюбно. А здесь-то все свои. Как так получается, что русский русскому враг?
– Это не Индия и не Марокко, родной. Это Акмечет, Симферополь. Если сюда забредет иностранец, не говорящий на русском языке, его никто не тронет. А таким как ты здесь рады не будут. По тебе сразу видно, что ты не местный. Откуда сам?
– Из Москвы.
– О-о-о, тем более. Вы хамы и безграмотные, москвичи.

Король шел так же витиевато, как говорил. Речь его была сбивчивой. Он перескакивал с темы на тему так же просто, как перепрыгивал лужи. В разговор вставлял междометия, присвисты, цоканья, гримасничал и неожиданно менял интонацию. Иногда он так лихо заворачивал мысль, что казалось, будто он страдал от шизофазии или легкого психического расстройства.

На проезжавшие мимо машины Король фыркал, огрызался и щетинился. Проезжавшим на зеленый — кричал вслед. Зазевавшимся на выезде из Старого города — делал па и вальсеты, показывал странные распальцовки и подгонял, подгонял, чтобы скорее проезжали и не задерживали. Проходившим мимо девушкам — всем без исключения — Король напевал «Стюардесса по имени Жанна», бросал элегантный взгляд и делал провожающие жесты рукой, как бы приглашая даму на бал. Словом, вел он себя не как король и даже не как черт, а скорее как драный кот. Но ощущал себя, определенно, королем.

– Дорогие туристы, вот наш первый экспонат: узел трансформаторной станции. Вы трамвай искали? Так вот он. Все, что осталось. Раньше через весь город проходили трамвайные пути, построены еще в 1914 году. Знаете, кто строил? Бельгийский инженер Бернар-Борман. Проекты присылали со всего мира, из Парижа, Нью-Йорка. Трамвайная сеть проработала до 1970 года, потом все разобрали и закрыли, потому что не было деталей починить. Трамвайные пути лежали до 2008 года, сейчас их больше нет.

Я посмотрел вверх. Перед храмом торчала странная металлическая вышка, через которую пучком проходили толстые провода. Вышка была похожа на линию электропередач и сторожевую башню в тюрьме.

Это был узел старинной трансформаторной станции, сеть которых питала симферопольский трамвай и уличное освещение. Вышки построили еще в 1912 году, и в Симферополе до сих пор осталось несколько штук. Настоящий артефакт царской эпохи! Вышку можно найти на старых фотографиях города.

«Пошли дальше», — сказал Король и стал уводить от Старого города, продолжая показывать свои выкрутасы. На переходе горел красный свет. Король щелкнул пальцами — и загорелся зеленый. «Еще раз он так сделает, и я его убью», — отозвался он о каком-то парне, проходившем мимо. «А еще...», — Король затянулся воздухом, — «Я скину кого-нибудь в реку, если немедленно не покурю».

Нет, все-таки у него было расстройство психики. Заходя в старейший Троицкий монастырь, он перекрестился. На выходе крикнул рабочим: «Салам алейкум!». А еще через минуту, увидев табличку «Улица Большевистская» — рассказал, как сильно он ненавидит Сталина и большевиков.

– Но ты ведь работаешь в Комсомольской правде?
– Работаю, ну и что? Это другое. Большевики — сволочи. Они уничтожили нашу страну. Ленин был гением, Сталин был мразью, каких не видел свет. Хотя, оба были сволочами. Работаю, потому что приходится. Здесь нет нормальных газет. Сам же я монархист, за царя и за то, чтобы Россия снова стала Империей.
– И ты, получается, живешь в Старом городе?
– Да.
– С рождения?
– С рождения. В третьем поколении мы живем здесь. Я вообще много где жил. Шесть лет в Варшаве, два года в Лейпциге, два года в Москве. И еще жил в Японии.
– Ты и японский знаешь? Аната ва нихондзин дес-ка?
– А вот это место мы называем Вильнюс, потому что дома улицы здесь похожи на старый город Вильнюса, — Король показательно не стал отвечать на мой вопрос на японском языке.

Понимая, что намеками Короля не раскусить, я решил перейти в открытое наступление.

– Что насчет Украины? В Старом городе есть кто-то за Украину?
– Дохера. В 2014 году весь Крым поддержал Россию. Сейчас эйфория прошла. Фифти-фифти. Половина города за Украину, половина за Россию. Я сам поддерживаю Россию. Когда все это началось, я был в первых рядах. Это мы развернули под Джанкоем «поезд дружбы», который изо Львова ехал сюда с оружием для украинских боевиков. Фильм «Возвращение на Родину» смотрел? Посмотри. Я там есть. Не в этом дело, мы нормально относимся ко всем. В Симферополе живет 87 народностей. Это плавильный котел, мы все живем в дружбе.
– То есть к украинцам здесь хорошо относятся?
– Конечно. Вот только украинцы этого не понимают. Когда я учился в школе, всех учителей обязали преподавать на украинском языке. А нахрена он мне нужен? Училка мне шептала на ухо: «Можно я с тобой на русском буду говорить?». Ні, ну я так-то мову розумію, але це ж несвобода!
– А чем занимаются жители Старого города, где работают?
– В основном на стройке. Работы нормальной нет и не будет.
– Как ты думаешь, район могут застроить?
– Никогда! Мы глотки порвем, хуй его отдадим!

От вопросов про Украину Король перешел на отборный трехэтажный мат. Пропала куда-то его набожность и интеллигентность. Матерился он даже на входе в храмы, по которым таскал меня следующие полчаса. Затем Король пустился во все тяжкие и, казалось, начал сочинять историю города на ходу. Но это только казалось.

«Это дом, где жил Грибоедов. Бывшая гостиница Афинская. Вот на этом самом балконе он и сидел». Я посмотрел на рассыпающийся балкон со ржавыми перилами и не поверил, что здесь мог жить Грибоедов. Но табличка на доме действительно говорила об этом. Но еще невероятнее оказалось то, что было внутри дома. Король открыл пластиковую дверь и провел меня на второй этаж. Здесь располагался вещевой магазин, торговавший хламом по 200 рублей. Прямо внутри памятника архитектуры и истории. «Вот видишь, до чего Украина довела» — посетовал Король.

После этого Король показал храм, где молилась императрица Екатерина Вторая, дом, где жил глава Венгерской республики Бела Кун, особняк, в котором останавливался Уинстон Черчилль, старое здание императорской биржи, кинотеатр сталинской эпохи и рыбный магазин брежневского времени в стиле брутализма. Симферопольские экспонаты сводили меня с ума, потому что они выглядели, кроме храма, как заброшенные здания, торговые центры и бюро туристических услуг. И всякий раз, когда я начинал сомневаться в правдивости рассказов Короля, находилась вывеска, указатель или другая деталь, которая подтверждала его слова.

– А здесь, с этого балкона, выступал с речью Николай Второй.

– Ну, хватит! Я в это не верю. Балкон — новодел.
– Пошли, покажу табличку. Вот, читай сам. Зачем мне врать?
– Черт бы побрал этот Симферополь! Действительно!
– Это я еще пять процентов показал. Симферополь — лучший город мира! Ялта, Севастополь — все это чепуха. Москвичи приезжают к нам с такими понтами, будто они из столицы. Мы — столица! Симферополь — столица России! А знаешь, как меня зовут? Ростислав Бакиров-Павлин-Романов.
– Тройная фамилия. Ты хочешь сказать, что связан с родом Романовых?
– Имеется, — Плавно кивнул мне Король, загадочно улыбнувшись.

Бакиров-Павлин-Романов явно начинал увлекаться и в какой-то момент перешел в откровенные выдумки. Но поймать его за язык не получалось. Король удивительно хорошо знал историю города, и в целом приходилось ему верить, несмотря на отдельные закидоны.

Экскурсия стоила своих денег. Они всегда стоят своих денег: даже если гид рассказывает полную дичь, из этого все равно можно сделать историю. Одно мне не нравилось: он уводил от Старого города все дальше. Пошли уже советские районы города, и вместо царского трамвая мне показывали вывески старых магазинов.

Король жаловался на постоянный моросящий дождь, но все равно продолжал бегать по всему Симферополю. Его прихвостень Юра медленно тащился за нами, страдая от похмелья. Моросящий дождь постепенно начал усиливаться и перешел в настоящий ливень, который загнал нас под крышу какого-то подъезда. Молчаливый до тех пор Юра вдруг включился в разговор, дыхнул перегаром и хриплым голосом произнес единственную фразу за день: «Сейчас тут все нахуй зальет. Город под уклоном. Вся вода сливается к вокзалу, улицы идут... ну типа как елочки».

Симферополь заливало. Дождь шел недолго, но за десять минут город ушел под воду. Юра и Король молча сняли обувь и пошли босиком по луже.

Я настаивал на походе в Старый город, который увели у меня из-под носа:

Старый город

– Там нечего делать, тебя там грохнут. Приезжай в другой раз, покажу.
– Черт возьми, да что там у вас, война мафиозных кланов?
– Видишь, у меня четырех зубов нет? — Король улыбнулся, показав выбитые зубы, — Меня нашли, а их нет.
– Вижу. За что тебе их выбили?
– Мента отпиздил. Я люблю, понимаешь, сидеть у своего дома и играть на гитаре. Песни Цоя, Агаты Кристи. Играю и ору на всю улицу. Ментам это не нравится. Один подошел, вырвал у меня бутылку пива и выпил. Я ему дал пизды. Меня поймали, привели в отдел, выбили зубы, дали два года условно. Сейчас еще срок не закончился, так что я себя тихо веду.
– Это сильно. Я уже начал думать, что в Старом городе наркомафия.
– Наркотиков здесь дохуя, — Король снова перешел на трехэтажный мат, — Я закладчика если поймаю, отмудохаю до смерти, блядь. Однажды мне попался один, ковырял ножом что-то во дворе. Блядь, говорю, ты долбоеб ебаный, среди дня на моей улице, сука, копаешь! Отпиздили его и передали ментам. Наркоманы как животные, убивают себя отравой и других травят. Соль, амфетамин и как его... мефедрон. Весь Крым сидит на этом дерьме, а Старый город утопает в наркотиках. Поэтому тебе там голову проломят кирпичом. Не ходи туда. Ни днем, ни ночью. Ни в будни, ни в выходные. Никогда.

Я расстался с Королем и стал думать, как все-таки попасть в Старый город и уйти оттуда живыми и с целой камерой.

В рассказы Короля об опасности Акмечета не верилось, и я стал спрашивать о Старом городе всех подряд. Хозяйка гостиницы сказала, что «район очень неспокойный, наркоманский, криминальный, и лучше туда не соваться». Таксисты все как один уверяли, что в Старый город лучше не ходить ни днем, ни ночью. Дошло даже до обычных прохожих, но все как один отговаривали от этой затеи. Лишь один человек сказал: «Ну, опасно, но если быстро пройти по улице, то ничего. Главное не вечером». Его хватило, чтобы с утра в понедельник пойти на риск.

Сердце Старого города — мечеть Кебир-Джами.

Это главная мечеть не только Симферополя, но и всего Крыма, построенная в 1508 году. Вот та самая белая мечеть, в честь которой называется город.

Рядом с мечетью находится исламский магазин, в котором продают халяльные продукты и религиозные штуки. Улицы Старого города узкие и петляющие, а дома низкие и ветхие. Можно было бы подумать, что мы на Ближнем Востоке, если бы не яркая вывеска «Алкомаркет» прямо рядом с мечетью.

Впрочем, и Россией это тяжело назвать.

Крым — это какое-то отдельное государство, а Старый город Симферополя и подавно.

Состояние Акмечета чудовищное. Разваливается здесь совершенно все. Асфальт разбит вдребезги, фонарные столбы стоят покошенные, вдоль домов струйкой течет желтый газопровод, стены потресканные и сыпятся, а машины разносят по кускам вороны.

Сколько лет этим домам? Их давно уже пожирает земля. На Ближнем Востоке так могут выглядеть дома 16 века.

Это скорее всего 1890-е.

А вот этот дом может стоять здесь с 18 века.

Старый город прекрасен. Акмечет напоминает все сразу: Турцию, Кавказ, Балканы и деревню в России.

Да, здесь действительно неспокойно. В понедельник утром город пустовал, но даже в это время нашлась компания из трех тяжелых наркоманов, которые прятались за углом жилого дома. Наркоманы явно обратили на меня внимание, но я быстро прошел мимо и завернул за угол, хотя успел понервничать. Если бы дело было вечером, меня бы скорее всего «гопнули».

Представляете, оказаться на этой улице без света?

Улицы Старого города длинные, ветвистые, сложные и запутанные как лабиринт. Они петляют на многие километры. Можно свернуть не в тот переулок и легко сбиться с пути. Вот слева и справа стены. Сзади наркоманы, впереди безымянные поэты. Не самое лучшее место для прогулок.

А король-то голый

Уже дома я решил поискать Короля в социальных сетях. К счастью, он оставил свой номер, и это оказалось просто. Его настоящее имя оказалось Рустам, а Ростиславом он представлялся, видимо, из любви ко всякого рода великодержавию.

Условный срок Король действительно получил в 2019 году, но не за то, что подрался с ментом, а за ложный вызов. Господин Романов, настоящая фамилия которого куда менее русская, в состоянии алкогольного опьянения со своего личного телефона позвонил по 102 и заявил дежурному, что на вокзале Симферополя заложена бомба.

Судя же по его записям в сети Вконтакте, где в двух предложениях я насчитал три орфографические и четыре стилистические ошибки, поэт из Короля примерно такой же, как из меня архиерей. Что никак не отменяет удивительно точного знания им родного города.