Барселона.
Часть вторая. Гауди
Добрый день, мои дорогие читатели. Сегодня я расскажу вам про великого архитектора Антонио Гауди и его наследие, которое он оставил в Барселоне.
Вас ждет удивительный рассказ про невероятный Храм Саграда-Фамилия, чудесный парк Гуэль с его сахарными домиками и про очень красивые дома в центре Барселоны, которые построил великий архитектор.
Боже, во что я ввязываюсь.
⁂
А что делать? В Барселону невозможно приехать и не ходить-надрачивать на Гауди. Потому что тут вообще всё — Гауди. Главный храм, главный парк, крутейшие дома в городе, интерьеры и мебель, уличные фонари: всю Барселону сделал ровно один чувак — Гауди.
Вообще, что такое Барселона на рубеже веков? Чудовищно богатый город, который вместе с Каталонией присоединен к Испании и уже 30 лет как добивается независимости.
А чтобы добиться независимости, цивилизованные страны не устраивают гражданскую войну, сравнивая с землей половину городов. Хорошие страны начинают с независимости культурной — начинают развиваться экономически, говорить на своем языке, рисовать, проектировать, ваять, лепить и строить по-своему. Все это нужно, чтобы реально начать отличаться от административного центра, чтобы потом сказать: «посмотрите, мы другие». Вот тогда национальное движение получает мощную базу и приводит к успеху (на самом деле нет).
Так вот, на рубеже веков богатые каталонские меценаты начали вливать тонны бабла в искусство, и так получилось, что больше всего бабла потекло в архитектуру — каталонцам захотелось догнать и перегнать Лондон и Париж. А еще надо было где-то жить.
Вот на такого богатого дядю по фамилии Гуэль и повезло выйти Гауди, а заказали ему построить целый парк. После этого заказы повалили на архитектора с такой скоростью, что он резко задрал цены и первым взял лозунг «Долго. Дорого. Охуенно».
Конечно, в Барселоне в то время работал не только Гауди. Европа вся была увлечена модерном, и в этом стиле строили как минимум еще три барселонца.
И вот однажды все они пересеклись на маленьком участке одной из главных улиц города — Проезда Красоты. И втюхали каждый по своему домику прям в один ряд. Получилась в итоге такая дичайшая мешанина из модерна, что это место начали называть Кварталом несогласия. В смысле, несогласованности стилей.
Квартал Несогласия
Все дома — жилые, строились изначально для богатых семей, поэтому так и называются: «Дом Кого-то-там».
Первый — дом Мореры. Архитектор Льюис Монтанер. Весьма недурной домик со сложными формами, который сошел бы за один из лучших где-нибудь в Риге.
К нему справа примыкает дом Муллерас архитектора Энрика Санье. Ну такой, заметно проще. У Санье есть работы куда интереснее в Барселоне.
Следом за ним идет третий — дом Амалье, построенный Жозепом Кадафалком, плодовитым архитектором, построившим два десятка домов в Барселоне.
Вот эта работа уже действительно интересная. Владелец дома Амалье был кондитером, поэтому дом тоже выглядит сладким и текстурой на стенах напоминает торт.
Ступенчатый фронтон — как в лучших домах Амстердама, только на свой, каталонский мотив.
Готические балконы с чудовищным количеством элементов, отсылающих к библейским историям, закрученные по спирали колонны, надписи на латыни и паттерн из буквы А — по имени владельца дома, вперемешку с барельефами цветов, детей и львов — дом Амелье мог бы быть самым крутым архитектурным памятником в Барселоне, если бы не одно но.
А «но» у всех архитекторов Барселоны было всегда одно — Гауди.
Гауди пришел и показал всем архитекторам их место. Его архитектура — это нечто. Запредельное, непохожее ни на что, доведенное до абсурда и каких-то космических, нереальных форм видение модерна.
Балконы в готическом стиле, говорите? Или что там? Плавность форм, спиральные колонны, полукруглые фасады? Выкусите.
Ась? Текстура, напоминающая торт? Необычный фронтон с ротондой? Все это смотрится устаревшим по сравнению с Гауди.
Архитектура Гауди не просто играет на форме и встраивает природные элементы в фасад. Она сама — природа. В его домах вообще нет прямых линий, колонны у балконов не просто закручены спиралью, а похожи на сочленение костей. Крыша, стены — не покрыты черепицей, не проложены текстурой, а обтянуты каменной кожей, похожей на драконью чешую.
Весь дом Бальо в целом — это какое-то неведомое существо, воплощенное в камне. Кажется, что вот у него рот в виде балкона, а вот глаза в виде окон. Вот два шпиля — это усы. Есть и кожа, есть и кости. Может быть, оно даже испытывает эмоции и чувствует что-то. Может быть, Гауди не строил даже дома, а синтезировал новую форму жизни? Не белковую, как Франкенштейн, а каменную?
Заслуга Гауди еще и в том, что он не ограничивался внешним видом здания, а собирал чудовищно крутые интерьеры, в том числе и мебель. Если снаружи дом Бальо выглядит как существо, похожее на дракона, то внутренности, интерьер дома — желудок этого существа.
В общем, зарядил так зарядил.
Интересно, как это Гауди до такого додумался? ЛСД тогда еще не придумали, галлюциногенных грибов в Барселоне вроде бы не росло. По всему видать, эндогенные процессы.
К слову сказать, Гауди был радикальным верующим и радикальным каталонцем. Мало того, что он разговаривал с королем Испании исключительно на каталонском языке, так еще и подгонял христианскую веру под свои национальные взгляды. Он переосмыслил саму Святую Троицу: Бог-отец остался богом, Бог-сын стал природой, а Святой дух — самой Каталонией.
В общем, для строительства главной бомбы Барселоны — храма Святого Семейства — кандидатуры лучше Гауди было не найти.
Саграда-Фамилия
Главное творение Антонио Гауди исполнено неебового символизма.
Во-первых, храм спроектирован в виде латинского креста, правда, за гигантским числом архитектурных наворотов этого не видно даже сверху.
Во-вторых, в конструкции куча библейских отсылок. Если взять число фасадов, то их три. Если число башен, то двенадцать — по количеству апостолов. Плюс еще четыре в середине — по числу основных книг в Евангелии, в форме креста. В самом центре — гигантская башня им. Иисуса Христа. Не все это, разумеется, еще достроено.
Потому что — и это в-третьих — гигантская церковь строится уже 136 лет, ведь Гауди завещал строить только на пожертвования. Судя по всему, барселонские попы слово сдержали, и прибыли со свечных заводов в строительство пускать не стали.
Это очень мало, на самом деле. Миланский собор строился 579 лет, а собор в Кельне — 632 года. Зато очень хорошая баллада для туристов.
Дальше читаем: Гауди начал строительство с фасада Рождества, потому что фасад Страстей Христовых получался слишком страшным, и жители могли бы наложить в штаны и запретить стройку.
Смотрим на фасад Рождества — если это не слишком страшно, то что ж тогда страшно-то? Ну, то есть католические соборы и так не подарок: черные, с острыми шипами — а здесь просто какая-то пасть, истекающая слюной.
Но в этом и заключается вся фишка гаудиевской церкви. В архитектурный храмовый канон всыпан целый самосвал символизма, завернутый при этом в самый передовой модерн своего времени. Наверное, это все равно что выпустить Айфон по советскому ГОСТу на телефоны и получить современное, крутое устройство, но сделанное по средневековым стандартам.
Чтобы гениальный план сработал, пришлось кроме всего прочего покрыть стены церкви бесчисленными библейскими сюжетами. На фасадах — фигуры святых, сцены из жизни Христа, надписи на латыни. На башнях — скульптуры апостолов, знаки Зодиака, кресты. Во всяких прочих местах здание щедро украшено снопами пшеницы и гроздьями винограда, которые символизируют социалистическое богатство Святое Причастие.
Но как бы ни старался Гауди с внешним видом своего храма, круче всего получилось внутри — хотя интерьер он едва успел спроектировать до своей смерти.
Обычно в католических соборах максимум красоты приходится на несколько цветных витражей. Внутри Саграды-Фамилии витражи идут вдоль трех стен, и каждый — уникальных цветов, поэтому световая игра в храме просто полный отвал башки.
В разное время дня интерьер храма подсвечивается разными цветами. Не нравится красненький? Подожди час.
Колонны сделаны в виде деревьев с ветками — уникальное решение Гауди для балансировки нагрузки при поддержке свода.
С другого ракурса потолок похож на брюшко ползущего насекомого.
Каждое «отделение» этого брюшка, каждый кружочек в потолке — часть гиперболоида, особой фигуры вращения, которую можно получить вращением обыкновенной прямой линии.
Все сочленения внутренней конструкции храма основаны на гиперболоидах. Поэтому в зале как будто бы нет прямых линий, но на самом деле они есть, закрученные в сложную геометрическую фигуру.
В общем, много — очень много Гауди привнес в архитектуру из природы. Оттого привнес, что родился далеко за городом и из-за болезни много времени просто наблюдал.
Парк Гуэль
А началось все со строительства парка для каталонского предпринимателя по фамилии Гуэль, который владел текстильными фабриками в Каталонии и вовсю спонсировал искусство. Он-то и заказал первую работу Гауди, и тот построил.
Сейчас парк так и называется: парк Гуэль. Кстати, отсюда хорошо видно Саграду.
Парк расположен на отшибе города, на холме. Поэтому к нему прямо через улицы проложен ряд эскалаторов.
Эскалаторы проходят прямо перед окнами жилых домов, и целый день тут стоит грохот от их работы и разговоров туристов.
Это очень печальная история. Местных жителей чудовищно разозлило такое скотское отношение властей в угоду посетителям парка. Поэтому многие стены в этом квартале исписаны оскорблениями в адрес туристов. На карте у входа в парк надпись: «Туристы — недобро пожаловать».
Забавно, что будь эскалаторы здесь в начале 20-го века, когда парк был построен, то он бы имел больший успех. Потому что после постройки внезапно выяснилось, что целевая аудитория парка — местная знать и интеллигенция — оказалась слишком ленивой, чтобы переться на другой конец города и подниматься по горе, чтобы попасть в какой-то парк.
Ах, да. Изначальная идея-то была — построить рядом с парком особняки и продавать их. Гениальный план. В общем, конверсия у парка оказалась низкой, ROI быстро ушел ниже нуля, и парк слили государству.
Спустя сто лет у парка посетителей стало в разы больше (благодаря эскалаторам), и теперь инвестиции отбиваются (еще бы, 8 евро за билет).
Два сахарных домика, расположенные на входе в парк Гуэль, — второй по узнаваемости символ Барселоны.
А ведь тут по задумке всего-то должна была сидеть администрация парка и выдавать билеты.
Самая клевая штука в парке — длинная извилистая лестница, покрытая мозаикой.
С ней все очень любят фотографироваться, потому что получается передний план, средний план и задний план — такая мечта фотографа, что автор ждал с полчаса, чтобы снять кусок лавки без людей.
Лавка вместе с обзорной площадкой держится на Зале 100 колонн, в котором ровно 86 колонн.
А в целом — ну, скучно. Видно, что первая работа.
⁂
Когда стало ясно, что парк экономически провалился, Гауди по совету Гуэля сам взял и купил один из особняков, в котором и жил до своей смерти. Нет, умер он не от того, что каждый день просыпался и видел свой парк. Причины были другие
При том, что жил Гауди очень неплохо и сколотил хорошее состояние, большую часть которого спустил на Саграду, одевался он под конец жизни в лохмотья и совершенное перестал следить за собой. Верный признак шизофрении, между прочим.
И вот-де однажды шел Гауди в церковь, и попал Гауди под трамвай. А никто и не понял, что это Гауди, потому что одет он был в лохмотья и выглядел как бомж. Поэтому доставили его в больницу для нищих и опознали только через день, когда лечить уже было поздно.
Так Гауди и умер. Видите, как важно правильно одеваться. А потом в 21 веке его даже хотели причислить к лику святых, но что-то пошло не так. Впрочем, совершенно ясно, что для Барселоны Гауди и есть святой. Без всяких там официальных вот этих вот.
